Катынский расстрел. Ложь и правда (дополнение)

Господин товарищ Лряпкин

Речь в данном изложении пойдет о человеке, сляпавшем поддельные исторические документы по Катынскому делу, см. об установлении подделкичасть вторую текущей статьи,— Д.А. Волкогонове. Доказательством его преступной по отношению к нашему народу деятельности является, во-первых, его собственное публичное признание, приведенное в указанной части статьи: «Речь идет о решении Политбюро от 5 марта 1940 года. Приведу в сокращении этот документ. У меня с ним связаны особые воспоминания, ибо именно мне и еще трем членам президентской комиссии удалось отыскать в залежах цековских сверхсекретных архивов этот потрясающий до ужаса документ».— Отыскать фальшивку в архивах Волкогонов не мог, это откровенная ложь, которая и подтверждает, что фальсификатором был Волкогонов, т.е. человеком, выдавшим ложь за истину. Во-вторых, доказательством преступной деятельности Волкогонова являются устанавливаемые у него психические отклонения шизофренического круга, свойственные, напомню, фальсификатору, которые мы подробно рассмотрим ниже — даже с разъяснением, чем психические отклонения отличаются от обычной глупости. Хотелось бы, конечно, иметь образцы почерка Волкогонова для идентификации его почерка с почерком фальсификатора, но я не имею возможности их достать. Когда-нибудь это, конечно, станет очередным доказательством.

Катынский расстрел. Ложь и правда (часть 3)

Положение поляков в лагерях и их судьба

Если не считать разобранную выше фальсификацию документов неким дегенератом, то вывод о расстреле польских военнослужащих сделан был на основании бредовых идей и бредовых же домыслов — разумеется, раньше публикации фальшивок, так как в бреду с вымыслами затруднений не бывает. Нет ни единого документа, которой бы свидетельствовал о расстреле,— наоборот, весь объем опубликованных по делу документов просто кричит о том, что советская власть ни единого поляка расстреливать не собиралась — тем более по неизвестной причине, без мотива.

Катынский расстрел. Ложь и правда (часть 2)

Эксгумации Катынских трупов

Начинаем мы рассмотрение с начала — с трупов, со свидетельств эксгумации Катынских трупов. Впрочем, речь ниже пойдет не только о трупах —  вообще о Катынских доказательствах вины гитлеровцев. Если трупы вызывают у вас очень неприятные чувства, болезненные, то лучше не читайте данную главу и перейдите к следующей. Хотя ничего особенного ниже нет, анатомических ужасов нет, но ведь воображение и восприятие у каждого свое.

Эксгумация Катынских трупов была проведена дважды — сначала гитлеровцами, создавшими «международную» медицинскую комиссию большей частью из представителей покоренных ими стран, потом комиссией Н.Н. Бурденко. Почти все члены «международной» комиссии в 1943 г. подписали акт, составленный главой комиссии гитлеровцем Г. Бутцем из Вроцлава и его подручным Орсосом, профессором криминалистики университета в Будапеште; увильнул от подписания лишь представитель Испании, вдруг заболевший в Берлине и не сумевший продолжить путь, да представитель Франции, заявивший, что волею своего правительства он является лишь наблюдателем и ни участвовать в работах, ни подписывать документы не уполномочен. В акте комиссии на основании шарлатанского «научного исследования» Орсоса, которое рассмотрим ниже, был сделан вывод, что Катынское захоронение не может быть младше трех лет, т.е. сделано не позднее весны 1940 года. Если это была не преднамеренная фальсификация, то глупость просто фантастическая. Орсос в данном случае представлял то беспорядочное движение мысли, которое называется лженаука.

После войны мнения членов «международной» комиссии, как ни странно, почти не разделились: с опровержением выступили только профессор Марков из Болгарии и профессор Гаек из Чехословакии, причем Франтишек Гаек не просто высказал свое мнение — он написал работу «Катынские доказательства», где мнение свое о возрасте захоронения обосновал, приложив к ней даже фотографии. При этом один из членов комиссии, датчанин Трамсен, не постеснялся публично заявить годы спустя, уже после смерти Гаека, что в «международной» комиссии профессор Гаек действовал совершенно свободно, без малейшего принуждения, и был всецело согласен с актом Бутца и Орсоса, а мнение свое изменил по итогам советского принуждения. Логично ли, что профессор Гаек принужден был мучителями писать подробное исследование проблемы? Если его принудили изменить мнение, то отчего же он не произнес несколько магических заклинаний в угоду фальсификаторам без всякого разъяснения своей научной позиции, как это сделал тот же Трамсен и прочие гитлеровские холуи? Отчего же никто из холуев не высказал подробное личное мнение и не описал подробно трупы, вскрытые им лично? Отчего не изложил последовательно и подробно те факты post mortem examinatio, в результате которых он лично датировал Катынскую могилу 1940 годом? Дело, кажется, даже не в том, что Орсосу всех удалось ввести в заблуждение своим магическим псевдокаллусом, а в этнической неприязни к русским в Европе. Ну, сегодня-то кто способен всерьез воспринять магию псевдокаллуса?

Катынский расстрел. Ложь и правда (часть 1)

Дмитрий Добров.

Предисловие

В части нашего общества уже укрепилось мнение о расстреле в 1940 году силами НКВД пленных польских военнослужащих, захваченных при освобождении в 1939 году оккупированных поляками земель на западе Украины и Белоруссии. Опорой сложившегося мнения являются исторические документы, происхождение которых неизвестно: появление их по-разному описали три человека, причем описали они совершенно разный набор документов. И ладно бы все трое были безвестные крысы канцелярские — нет, уважаемые люди, два академика и один президент. А можно ли с ходу верить документам, которые взялись неизвестно откуда? И тем более невозможно поверить историческим документам, в которых видна рука человека с выраженными психическими отклонениями. Увы, предложенные нам документы — это фальсификация, причем весьма грубая. Скажем, в одной из подписей членов Политбюро на документе фальсификатор позволил себе лишнюю букву, грамматическую ошибку, причем эта грамматическая ошибка в фальсифицированных документах не единственная. А что бы вы, например, подумали обо мне, если бы я сообщил вам, что подтверждающие Катынский расстрел документы тайно изъяты из протокола «Совершенно секретно»? Полагаю, вы бы приняли меня за психа, а психиатры бы привычно отметили: бредовое состояние, т.е. убеждения и выводы, которые к действительности не имеют вообще никакого отношения, не могут быть получены на основании действительности. А между тем именно такая по смыслу пометка стоит на опубликованных документах. Есть там и другие шизофренические выверты, причем весьма тяжелые, рода 2 + 2 = 5 или 4 = 5.

Разносят бредовые идеи в обществе не столько психически больные люди, сколько более или менее здоровые, но индуцированные бредовыми идеями, как это называется в клинической психиатрии, зараженные, причем такое состояние квалифицируется как патологическое, болезненное. Индуцированный бредом человек никаких неудобств не испытывает, даже напротив — гордится собой и считает себя весьма уважаемым членом общества; если же вы сообщите ему, что он находится в патологическом состоянии, то за больного он примет вас. Часто это журналисты и своего рода «ученые», паразитирующие на «остро социальных вопросах».